Наш музей является хранителем исторической памяти города и его жителей. Фонды музея состоят из предметов хранящие на себе отпечаток времени и имена музейных дарителей. Сегодня мы хотим  вам рассказать о зыбке, которую передала Чернова Раиса Алексеевне.  Зыбка уже много лет хранится в фондах музея Октябрьск-на-Волге. В России семейный уклад складывался веками, и каждая местность имела свои традиции в пестовании младенцев. Даже нашу современную кроватку разные народы называли по-разному: зыбка, люлька, качалка, баюколка, колыска, колыбелька, зибка. Зыбке придавалось огромное значение в жизни семьи, ведь зыбка несёт не только практическую пользу, убаюкивая дитя; хорошо изготовленная, красивая и радующая глаз люлька предназначена радовать саму мать, чтобы она, глядя на разукрашенную колыбель, ещё больше наполнялась любовью к своему ребёнку и вдохновлялась на уход за своим чадом и его воспитание. Процесс изготовления зыбки представить не очень трудно. Из сухих тонких (лучше – еловых) дощечек сколачивался встык, без гвоздей неглубокий ящик (короб). Дном служили мешковина или домотканина. Крепилось полотнище прочно: по низу дощечек просверливались дырочки, которые и давали возможность сшивать ткань и дерево. По поверью, если муж хотел, чтобы детей в семье было много, он уходил как можно глубже в лес и там отыскивал дерево, достойное стать зыбкой для его дочек и сыночков. Выбирался материал для будущей зыбки ответственно: это не должна была быть осина. Считалось, что это дерево привлекает нечистую силу, ребенок в такой колыбельке умрет. Применяли камыш, лубок. Матери готовили полог на зыбку, что также было очень важным моментом: полог защищал не только от комаров, мух и света, но и от злых сил. Ткань подбиралась красивая или вышивалась вручную и обшивалась кружевами. В бедной семье пологом мог стать старый бабушкин сарафан. На дно зыбки стелилась солома, покрывалась ветошью или старой одеждой. В богатых семьях изготавливалась перина для младенца, набиваемая лебяжьим пухом. К зыбке крепились различные яркие вещички — разноцветные лоскуточки ткани, расписные ложечки. Внутрь помещали маленькие иконки и кресты. У бедных крестьян погремушкой мог послужить высушенный бычий пузырь с зерном внутри. Такая погремушка издавала мягкие звуки, не гремела.  Управлять зыбкой или «рулить», как говорили в народе, было целым искусством: при резких движениях нового качка зыбка резко подпрыгивала, и ребенок мог вылететь наружу. Состоятельные семьи для “зыбания” (укачивания) своего дитяти нанимали нянек из бедных крестьян. Это обычно были девочки семи – восьми лет, среди которых попадались «славные пестуньи» — талантливые нянечки, способные быстро угомонить заигравшегося или капризничающего ребенка. Подвешивание колыбели к потолку было не случайным: у потолка скапливался самый теплый воздух, что обеспечивало обогрев малышу. К тому же, у многих народов существовало поверье, что небесные силы охраняют приподнятого над полом ребенка, так он лучше растет и накапливает жизненную энергию. Пол воспринимался границей между миром людей и миром, где обитает нечисть: души умерших, привидения, домовые. Чтобы защитить от них ребенка, под люльку клали разные колющие предметы: ножи, ножницы или гребень. Качать пустую зыбку строго-настрого возбранялось, считалось, что ребеночек в ней не сможет спокойно спать. Эта примета сохранилась до наших дней в отношении кроватки или коляски. Колыбельный век заканчивался для малыша, как только его отнимали от груди, или когда в семье случалось новое пополнение. Дети так привязывались к ним, что приходилось даже отучать, и вот тут появляется тот самый Бука: Кто-нибудь из старших выверочивал тулуп мехом наружу, приделывал мочальную бороду, измазавался сажей… Это называлось нарядиться Букой. В таком виде Бука появлялся в горнице, хватал люльку и уносил ее прочь. А удивленному ребенку объясняли: «Бука унес зыбку в лес свою дитятку “зыбать”». Представление действовало безотказно.