..Пройдут годы и в Дюссельдорфе состоится суд над военными преступниками – пятнадцатью эсесовцами, орудовавшими в концлагере «Майданек». А 8 апреля 1976 года в газете «Труд» будет напечатана статья «Палачи из Майданека». Дюссельдорф – Бон (апрель) К.Савин (соб. Кор. «Труда»). Она как бы служит заключением нашего общего рассказа о концлагере «Майданек». «В полупустом коридоре земельного суда пожилая женщина жалуется репортерам – К полякам я всегда относилась по-дружески. Почему нам не верят? Зачем вновь ворошить прошлое? Напишите, что об эсесовских частях ныне бытует искаженное представление. Они были бравыми солдатами. Все это женщина выпаливает без малейшего смущения, затем, поправив зачесанные наверх волосы, она минует направленные на нее камеры, бодро входит в зал № 111. Здесь она садиться за стол, на котором табличка с указанием фамилии. На белой полоске картона значится: «Лехерт». Это бывшая надзирательница Хильдегерд Лехерт. Тридцать с лишним лет назад она наводила панический страх на обитательниц женских бараков своей овчаркой и плетью с металлическим кругляшом. В концлагере ей дали кличку «Кровожадная». Зал № 111 вместительный: в нем установлено в несколько рядов 15 столов. На скамье подсудимых – бывшие сотрудники эсесовской комендатуры во главе с заместителем лагерного коменданта Хакманом. Его ближайшая соседка – Гермина Браунштейнер – Райен. Еще в протоколах Нюрнбергского процесса ее имя стояло на втором месте в списке надзирательниц, отличавшихся в Майданеке особой жестокостью. … На окраине польского города Люблин в течение четырех лет войны действовал «фернихгунгелагерь» - лагерь уничтожения. Круглосуточно чадили печи крематория. Для умерщвления обреченных комендатура, начиная с 1942 года, получила из Германии 7.711 килограммов смертоносного газа «Циклон – В». В Германию с лагерных складов было отправлено, в частности, 730 кг женских волос для нужд промышленных фирм. Полтора миллиона узников – граждан Польши, СССР, Франции, Чехословакии, Голландии и других стран – погибли в газовых камерах, на виселицах, в «душегубках», в ходе массовых расстрелов. Три десятилетия подсудимые не привлекались к ответу за совершенные в Майданеке злодеяния, но для суда над военными преступниками нет срока давности. Поэтому демократическая общественность с одобрением восприняла сам факт открытия Дюссельдорфского процесса. Однако, ряд обстоятельств, связанных с его подготовкой и ходом, вызывает явное недоумение. Хотя в свое время удалось документально установить имена 1300 эсесовцев и охранников, виновных в массовых убийствах в лагере, в ФРГ предварительное следствие велось только против 373 из них. К суду же привлечены лишь 15. Для составления обвинительного заключения потребовался восьмилетний срок, а вынесение приговора – здесь из этого не делают тайны – ожидается через несколько лет. Иначе как скандальной или провокационной нельзя назвать позицию защитников, всячески стремящихся затянуть судебное разбирательство. И, наконец, все подсудимые, за исключением Браунштейнер – Рейен, скрывающейся за океаном и сейчас доставленной сюда из США, по-прежнему остаются на свободе, хотя, согласно обвинению, они должны ответить за гибель четверти миллиона людей. Присутствуя на процессе, отказываешься верить услышанному. Например, заявление главного обвиняемого в том, что он, мол, не знал никаких случаев незаконного убийства заключенных. Хакман говорит так, как будто не он лично пробивал своим жертвам головы прикладом карабина, не он сам приказывал сжигать в печах детей и женщин. Он и поныне не взят под стражу. В перерыве Хакман с надменной усмешкой проходит мимо мест, отведенных для прессы и публики, 62-хлетний Хакман в темно - синем костюме, с галстуком в клетку. … Пока судьи удалились на совещание, все присутствующие остаются на своих местах. Я слышу как весело смеется в другом конце зала 55-летняя Роза Зюс. Бывшая эсэсовка сейчас без темных очков, за которыми она прятала лицо от телекамер в первые дни процесса. В Майданеке ее обуревала особенная страсть: у узниц она отнимала детей и, если мальчугану или девочке удавалось ускользнуть от нее, то приманивала их коркой хлеба. Затем надзирательница Зюс направляла пойманных в газовые камеры. На вопросы председательствующего отвечает Райнгартцт В., унтерштурмфюрер СС. Он служил в санитарном бараке. Если ему верить, то там были «кровати» (так он именует деревянные нары), больных лечили всеми доступными медикаментами, для них имелись душ и чуть ли не парилка. Что касается бани, то она была в лагере. Вот по такому поводу упоминается о ней в документах Нюрнбергского процесса: «Эсесовские истязатели топили свои жертвы в грязной воде, вытекавшей по небольшой канаве из бани: голова жертвы погружалась в эту грязную воду и прижималась сапогом эсесовца до тех пор, пока жертва не лишалась жизни…» Надо пресекать в корне опасные рецидивы прошлого, которое привело к кровавой трагедии Майданек.